В десять часов утра Майкл, так и не уснув, поднялся с постели, но идти на дежурство было еще слишком рано. Завтра у него семинар, обычно накануне Майкл к нему тщательно готовился. Вместо этого он сейчас был вынужден оставаться в номере отеля: ему некуда было идти и нечего делать.
Майкл посмотрел на Эбби. Она лежала, свернувшись калачиком, волосы разметались, почти закрывая лицо; она ровно и спокойно дышала. За всю ночь Эбби не шевельнулась. Майкл удивился ее, казалось, безмятежному, крепкому сну. После их тяжкого разговора он не смог сомкнуть глаз ни на минуту.
Проклятие! Ему хотелось, чтобы Эбби знала, что она делает, проявляя такое нетерпение, стараясь немедленно узнать всю страшную правду. Майкл уже был готов поделиться с ней своими тревогами. Он вспомнил, что она простила ему многое, а главное — не отвергла его из-за той отчаянной душевной боли, которую он причинил ей. Не тая обиды, Эбби вернулась, чтобы утешить его. На протяжении последних нескольких дней он так нуждался в ее утешении, чуткости, редком понимании.
Но жизнь сделала Майкла недоверчивым. Ему казалось, что такая гармония во взаимоотношениях — недолговечна. Смертельно опасная работа, риск заполняют жизнь полицейского.
Майкл спрашивал себя, сможет ли когда-нибудь Эбби понять, что он жаждет выйти на улицу в поисках Марлоу, что он не может дождаться начала «охоты». Это чувство возмездия сильнее страха. Эбби наивно противопоставляет свою женскую интуицию силе, звериной хитрости и жестокости преступника. Майкл не мог дождаться столкновения с Марлоу. Возможно, ему этого хотелось даже больше, чем тупице Магнассону. Сможет ли она понять страстное желание профессионального копа рискнуть ради достижения цели своей жизнью?!
Он еще раз посмотрел на спокойно спящую Эбби и решил, что — никогда. Нет, не поймет, убежденно подумал он, медленно поднимаясь с кровати и направляясь в душ.
Майкл не заметил, что Эбби давно открыла глаза и наблюдает за ним.
Он надеялся, что горячий душ поможет ему прийти в себя, но ошибся. Тревога не отступала. Вокруг него поднимался густой пар, вода гулко стучала по мрамору. Майкл закрыл глаза, ему захотелось укрыться от невзгод под мощными струями воды.
Вдруг он услышал мягкий щелчок открывшейся двери; Майкл резко отдернул занавеску: перед ним стояла Эбби. Ее глаза озорно блестели.
— Испытываем легкий страх, — шутливо спросила она, — не так ли?
Эбби была обнажена, руки подняты к голове, груди чуть приподнялись: она выглядела такой обольстительной и вместе с тем родной и близкой. У Майкла замерло сердце от властного желания, мгновенно охватившего его.
— Ты собираешься присоединиться ко мне? — медленно проговорил Майкл, его глаза жадно скользили по ее телу, опускаясь к вожделенному треугольнику вьющихся темных волос.
— Да, — отозвалась она, — ведь сейчас лето и следует беречь воду, ты же знаешь.
Майкл увидел, что Эбби покраснела от смущения. Это возбудило его еще больше.
Эбби наблюдала, как прозрачные капли воды стекали по его груди и блестели в колечках волос. Ей было не так-то просто залезть к нему под душ, — особенно после разочарований прошедшей ночи; но, увидев, как напряжен Майкл, словно держит на плечах непомерную тяжесть, она поняла, что быть сейчас рядом — единственный способ помочь ему. Но она знала, что хочет сделать это не только из желания его утешить.
Она перешагнула через край ванны, крепко держась за руку Майкла, и скользнула под бархатные теплые струи воды. Вода, которая била по его плечам, попадала и на ее груди, возбуждая ее прежде, чем он успел дотронуться до них.
Эбби протянула руку и провела ею по щеке Майкла. Ей было приятно прикасаться ладонью к его шершавой щеке.
Майкл наклонялся все ближе к Эбби, пока не почувствовал ее чистого дыхания. Потоки струящейся воды завораживали их. Майкл нежно обхватил руками ее лицо, тихонько лаская пальцами гладкий подбородок. Эбби закрыла глаза. Стук собственного сердца отдавался у нее в ушах. Ей казалось, что, прикасаясь к груди Майкла, она слышит стремительное биение его сердца. Его губы скользили по ее щеке. В ответ губы Эбби раскрылись с чуть слышным стоном ожидания.
Эбби удивила Майкла своей исступленной женской страстью. Она слилась с ним воедино, желая выразить телом то, чего не дано было словам. Майкл с изумлением понял это. Он заключил ее в свои крепкие объятия. Весь мир за занавесью из пара и воды исчез для них. Майкл чувствовал лишь огонь прикосновений Эбби. У Эбби замерло дыхание. Чувства переполняли ее. Она изгибалась в экстазе от прикосновений его губ и рук. Слезы смешивались со струями воды.
Майкл увидел струйки воды на лице Эбби и различил ее слезы. Он дрожал от желания. Она обвилась вокруг него, как гибкий стебель. Каждый раз, когда они сливались, наслаждение казалось им необыкновенным открытием, откровением. Эбби не отнимала у него своих губ, он как бы наполнял всю ее неизъяснимым светом. Наконец громкий стон Эбби раздался в маленькой комнате, а Майкл снова и снова повторял ее имя, спрятав голову у нее на плече.
— Думаю, кто-то собирается жаловаться на расточительный расход воды в ванной, — сказала она чуть слышно.
Майкл рассмеялся.
— А я так и не вымылся и не побрился.
— Мы это сейчас исправим, — заявила она.
Эбби быстро приступила к делу. Проворно орудуя губкой, которая скользила по упругим мышцам груди Майкла, она не переставала удивляться красоте его атлетически сложенного тела — гибкого, сильного и стройного, хорошо тренированного.