Любовь и риск - Страница 25

— Нет!!

Она вспыхнула, желая, чтобы он сел поближе и успокоил ее. Но если бы он сделал это, она, возможно, и ударила бы его. Эбби порой остро нуждалась в том, чтобы разрядить свой гнев, но никто не понимал этого. Коллеги и домашние успокаивали, ухаживали за ней, беспокоились за нее, а она не выносила, когда ее просто нянчили. Ей нужно было понимание.

Эбби готова была закричать на Майкла, когда он вручил ей свою собственную полупустую керамическую кружку с отпечатанным на ней словом «Серж», то есть сержант.

— Вот, выпей, прошу тебя.

Она рассеянно посмотрела на кружку, потом на него.

— Разбей, почувствуешь себя лучше, не то, что вещи швырять…

Это грубоватая фраза тут же обезоружила Эбби. Она сразу выпустила свой гнев, словно из проколотого шарика вышел воздух. Эбби почувствовала, что ее отпустило, хотя она еще ощущала бесценный вес этой ушедшей молодой жизни, но теперь давление его уменьшилось. Она задержала кружку в руке, затем с признательной улыбкой вернула ее Майклу.

— Будь моим гостем.

Он некоторое время глядел на злосчастную кружку. И вдруг с силой, достаточной, чтобы побить рекорд высшей лиги по бейсболу, грохнул ее о стену… Звук удара привлек к дверям проходивших мимо врачей. Заглянув в комнату, они увидели полицейского и доктора, улыбающихся друг другу. Любопытные закрыли дверь и оставили их вдвоем.

Когда к вечеру Эбби освободилась, она чувствовала себя опустошенной и вместе с тем — взвинченной. Напряженный темп прошедшего дня не позволил ей осознать, что же произошло между нею и Майклом: он ушел раньше, чем им представился случай поговорить по душам. Она только понимала, что смерть Гектора угнетает Майкла не в меньшей степени, чем ее, врача. Он приходил только из-за нее, молча помог ей взять себя в руки; но он так и не сказал главного — что эта преждевременная смерть означала для него. А молчание в таких случаях — Эбби это слишком хорошо знала по себе — всегда плохо отражается на человеке.

Ей не приходило на ум, что, желая помочь Майклу, она невольно втягивается не в свое дело. Она только ощущала тупую боль в груди, которая возникала при одном упоминании его имени: интуиция ей подсказывала, что Майкл чувствует ответственность за свою работу даже острее, чем она, и что они оба в равной степени страдают от этого.

Эбби подошла к автобусной остановке слишком поздно, чтобы застать здесь возвращающуюся домой вечернюю смену. Обычно это не тревожило ее, потому что остановка была почти рядом с дверями больницы. Но в такой поздний час сгустившиеся тени становились особенно зловещими, ожидание более напряженным. На противоположной стороне улицы стоял автомобиль. По тротуару, разговаривая между собой, шли двое мужчин. Они были ей незнакомы. Но тот, кто наблюдал за ней, находился здесь, близко. Эбби ощущала кожей его незримое присутствие, что вызывало противную дрожь во всем теле.

Еще один автомобиль медленно проплыл мимо нее, и Эбби показалось, что она узнала лицо водителя. Это был не полицейский, а тот самый тип, который был похож на агента по борьбе с наркотиками. Он едва заметно улыбнулся. Она почувствовала некоторое облегчение. Мужчина на другой стороне улицы равнодушно взглянул на часы. Должно быть, он ждет, когда кто-нибудь сменит его на посту, подумала Эбби.

Она почувствовала себя почти в безопасности, когда услышала сзади, со стороны дорожки, какой-то шорох. Сердце у нее едва не выпрыгнуло из груди, она резко обернулась.

— Что за парадокс? Доктор, поджидающий автобус.

Майкл! Эбби не знала, чего ей больше хочется: поцеловать его или стукнуть по голове. Ее первое впечатление было безотрадным — он выглядел так же, как посеревший от жары кусок льда в августе. На нем была стального цвета рубашка с открытым воротом, закатанными рукавами и саржевые брюки. Окружавшая их тьма только подчеркивала бесконечную усталость его бледного лица, стройность фигуры и гордую осанку. Неожиданно для себя Эбби заулыбалась, в груди растаял окончательно комок страха, а по всему телу прокатилась теплая волна.

— Я очень хочу, чтобы ты перестал меня преследовать; каждый раз появляешься, как из-под земли, — рассердилась Эбби. — Я и без твоих фокусов постоянно нервничаю.

Майкл был настроен добродушно. Но Эбби разглядела, что смерть Гектора уже прочертила новые резкие морщинки в уголках его рта.

— Тебе не следовало бы ехать домой в час ночи на автобусе.

— У меня нет собственного автомобиля. Или мне лучше идти пешком?

— Я-то думал, что все доктора разъезжают на «мерседесах».

Эбби натянуто улыбнулась в ответ на его шутку.

— Я коплю на «ягуар». А чем ты объяснишь, что оказался на этой глухой дорожке в час ночи?

— Подменяю Мартина. Он отправился куда-то за пирожками, чтобы подкрепиться. Я сказал ему, что побуду бебиситтером у хорошенького молодого доктора.

— Это тот парень в машине, которая усердно сопровождает меня? — спросила она.

— Да. Подожди, Мартин уже вернулся, пойду скажу ему, что он пока свободен.

Эбби хотелось получше рассмотреть уходящего с дежурства полисмена, но тот быстро скрылся из вида. Она не успела спросить Майкла о нем поподробнее, но полисмен уже перебежал улицу к стоявшему на противоположной стороне автомобилю.

В машине ждал полицейский. Она его до сих пор не знала.

Майкл между тем, нагнувшись к сидящему за рулем коллеге, засмеялся, потом выпрямился, захлопнул дверцу. Водитель, улыбнувшись, включил двигатель.

Когда Майкл вернулся, она заметила:

— Я его не узнала.