Любовь и риск - Страница 19

Свэнн не зря был любимым детективом лейтенанта. Он сразу разрядил возникшую неловкость.

— Как давно вы уже доктор?

— Четыре года.

— Когда-нибудь испытывали желание стать кем-нибудь другим?

— Я слишком стара, чтобы пойти в балет, а в Чикаго не слишком много запросов на ковгерлс.

Свэнн коротко улыбнулся.

— Жена Вивиано не смогла стать преданной подругой копа. Она всегда говорила, что за это дорого платить: бессонные одинокие ночи в ожидании мужа, волнения за его безопасность. Такая жизнь ей оказалась не по силам — и они расстались.

Эбби почувствовала боль в словах Свэнна.

— Такое случается с копами, вы понимаете? У нас не самая подходящая работа, чтобы создавать хорошую семью.

— А он уже был полисменом, когда она вышла за него?

— Да, и довольно давно.

Эбби вдруг обозлилась на эту малодушную женщину, которая больше любила себя, чем мужа.

— Она должна была понимать, что он испытывает, разделять с ним его трудности.

— Все так, но не хватило характера. Она думала, что сможет изменить его, заставить избегать опасных поручений.

Эбби возмутилась:

— Это все равно что требовать от хирурга не оставлять следов крови на руках и на халате после операций.

Свэнн, слушая Эбби, подумал, что, пожалуй, она может подойти Вивиано. Эта женщина выдержит любые испытания.

А Эбби, напротив, подумала, если она даст полную свободу своим чувствам, не появится ли у нее желание изменить Майкла, чтобы уберечь его от опасностей, поджидающих полисменов на каждом шагу…

Глава 5

— Вы хотите сказать, что не сумеете привлечь его к ответственности по этому делу?

Майкл Вивиано один стоял в кабинете лейтенанта. Сам Кэпшоу с непроницаемым выражением обрюзгшего лица развалился в кресле за своим старым дубовым столом. Двое ребят из Агентства по борьбе с наркотиками в неряшливых костюмах и с отталкивающей внешностью, скорее похожие на уголовников, нежели на полисменов, сидели на стульях у стен. Возглавлял собрание нагловатый самоуверенный чиновник из Агентства, который каждым словом и жестом давал понять, что он единственный разумный человек среди присутствующих.

Все началось с обвинений Майкла в том, что он пренебрег своими прямыми обязанностями, бросившись спасать в больнице доктора Фицджеральд, и тем самым сорвал важную операцию по расследованию крупного дела, связанного с наркобизнесом. Оказалось, преступники — Перси и Марлоу — сами по себе мелкие сошки (они каким-то чудом располагали необходимыми связями), которые могли в недалеком будущем заполучить огромные суммы денег. Они стали своего рода промежуточным звеном между колумбийским торговцем во Флориде и американским покупателем в Чикаго. Суть же проблемы заключалась в том, что только Перси и Марлоу знали, кто такой этот покупатель и когда и куда должен прибыть запретный груз.

Когда полисмен Мендельсон, защищая Майкла, застрелил Перси, он тем самым оборвал слаженную цепочку, и хорошо продуманный план сорвался. Джентльмен из Агентства, чтобы разрешить эту проблему, не имел иного выхода, кроме как склонить к сотрудничеству Майкла и великодушного доктора — мисс Фицджеральд, а также специалистов из местного отделения по борьбе с наркотиками.

— Мы знаем, где скрывается Марлоу, — сказал чиновник Агентства, — но не чувствуем себя достаточно уверенными, что можем без ущерба для дела обезвредить его. Один неверный шаг — и мы потеряем последнюю нить, которая помогла бы нам точно узнать, кто покупатель наркотиков.

— А мы слишком долго работаем над этой операцией, чтобы испортить все поспешным арестом. — Майкл высказал свое предположение, которое оказалось пророческим.

Но на человека из Агентства не произвело впечатление самоуверенное, с его точки зрения, мнение обычного полисмена в униформе. Он счел его бестактным.

— Но по всем программам новостей уже прошло, что в налете принимал участие второй человек и что мы ищем его, — сказал Майкл, огорченный тем, какой нежелательный оборот принимают события.

Полицейские чинуши пригласили Эбби в участок, оказалось, вовсе не для того, чтобы принести ей свою благодарность за ее мужество.

— Я могу биться об заклад на свой полицейский жетон, что Марлоу отлично понимает — он засвечен, — продолжал Майкл. — Что удержит его от еще одного преступления — кровавой расправы со свидетелями?

Один из важных сотрудников Агентства окинул Майкла оценивающим взглядом, словно пытаясь угадать, насколько отважен и смел этот человек, державший себя так независимо.

— Мы держим Марлоу под неусыпным наблюдением, — заметил сотрудник Агентства. — Он и шагу ступить не может, чтобы мы не знали, куда он направляется. Но мы должны пока оставить его на свободе, чтобы он мог установить контакт с покупателем. Но мы можем и подтолкнуть его к этому поступку, создав тревожную обстановку, которая заставит Марлоу спешить.

Майкл молча слушал надутого деятеля из Агентства.

— Такую обстановку можно создать с помощью свидетелей, — невозмутимо заметил Майкл. — Мы чувствуем, что если подымем большой шум в поисках второго налетчика, то заставим Марлоу нервничать. Но если мы дадим ему понять, что знаем, кто он, то Марлоу уйдет в подполье.

Ретивый сотрудник Агентства смерил Майкла высокомерным взглядом.

— Полисмен может опознать его. У гражданских же нет такого опыта.

— Я не согласен. Вы забываете про такие качества, как интуиция, хорошая зрительная память, — возразил Майкл.

— Такой матерый волк, как Марлоу, сразу же почует неладное, если мы изменим тактику! — не соглашался сотрудник Агентства.